Последние недели в аптеках стало сложно купить антибиотики. Причём речь идёт не о каких-то редких дорогих и импортных лекарствах. Из продажи исчезли обычные амоксиклав, аугментин, экоклав и панклав. По информации Ассоциации независимых аптек, в розницу некоторые из этих препаратов не завозили уже с лета – у поставщиков их просто нет.
Ещё один исчезающий препарат – популярное успокоительное феназепам. Мало того, что найти его стало практически невозможно, он ещё и подорожал. По данным DSM Group, средняя стоимость феназепама в этом году составила 532 рубля, тогда как в прошлом он стоил не более 200.
«Наша Версия» уже не раз о том, что каждый год из Госреестра десятки, а то и сотни лекарств. Теперь эта тревожная тенденция усугубилась. Не так давно Лига защитников пациентов провела опрос о том, какие лекарства люди не могут найти в аптеках. Из полученного списка в 79 наименований 29 отсутствовали в Госреестре. Это значит, что данные средства в обозримом будущем точно не появятся в продаже. При этом речь идёт о таких препаратах, как детские свечи анальгина, популярное средство от боли в горле биопарокс, средство для лечения нарушений функций щитовидной железы трийодтиронин и др.
«Я не понимаю, зачем исключать препараты из реестра? Ведь это означает, что эти препараты больше не могут обращаться на нашем рынке. Их нельзя будет привезти из-за рубежа, – недоумевает глава Лиги защитников пациентов Александр Саверский. – Да, эти средства перестали производить у нас в стране, потому что компаниям это стало экономически невыгодно. Но зачем же позволять им окончательно уйти с рынка?».
Отметим, что ни санкции, ни СВО тут ни при чём. Всё дело в системе лекарственного обеспечения, выстроенной Минздравом. «Бенефициары этой системы – те, кто её создавал. Однако массового исчезновения лекарств они, похоже, не предвидели. Это не ожидаемый эффект, но ошибки регулирования. Этакое рыночное регулирование ежовыми рукавицами государства», – констатирует Александр Саверский.
Чтобы понять, почему пропадают лекарства, нужно перенестись на 10 лет назад. В 2009–2010 годах тогдашний министр здравоохранения и нынешний зампред правительства Татьяна Голикова выступила одним из главных лоббистов готовившегося к принятию закона о лекарственном обеспечении. Документ вызвал много споров в экспертном сообществе. Одним из его противников выступал глава Росздравнадзора Николай Юргель.
В итоге в феврале 2010 года Юргеля сняли с должности в связи с «нарушением закона о госслужбе». Как разъяснили в пресс-службе правительства, чиновник «публично выразил своё несогласие с позицией Минздравсоцразвития, допустив заявления, сходные с мнением ряда экспертов, которые либо не ознакомились с текстом (законопроекта. – Ред.) в деталях и не поняли его нововведения, либо занимаются открытым лоббированием чьих-либо интересов».
Дело и впрямь было в лоббировании. Только тогда Росздравнадзор ту битву проиграл. «Итогом стало то, что у Росздравнадзора забрали функцию по регистрации лекарственных средств, передав эти полномочия Минздраву, чего он и добивался», – рассказал «Нашей Версии» источник, близкий к разработчикам законопроекта, просивший не называть его имени.
Новости по теме: Новое «дело ученых»
Тогда же, в 2010 году, на свет появился и пресловутый список жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов (ЖНВЛП), цены на которые регулирует государство. Важная деталь: по какому принципу тот или иной препарат включён в этот список – загадка. Ведь никакой корреляции списка ЖНВЛП со стандартами лечения того или иного заболевания не существует. Зато именно лекарства из ЖНВПЛ попадают на госзакупки. Круг замкнулся: крупнейший заказчик на рынке лекарств – Минздрав, полномочия по регистрации новых лекарств у Минздрава, список ЖНВПЛ формирует опять же Минздрав.
Позже, видимо, для пущей надёжности, в систему было добавлено пресловутое правило «третий лишний», автоматически исключавшее из участия в гостендерах зарубежных производителей при наличии как минимум двух предложений от производителей отечественных. Правда, радости российским игрокам от этого было мало: ведь цены на препараты ЖНВЛП также регулируются государством. Многие из них, кстати, не пересматривались с того самого 2010 года. Именно поэтому производители – и зарубежные, и отечественные – продолжают уходить с нашего рынка.
Закономерно возникает вопрос: если госрегулирование цен на лекарства так невыгодно производителям, как нам постоянно пытаются представить, почему крупные игроки рынка готовы даже преступить закон, лишь бы поучаствовать в госконтрактах?
На поверку оказывается, что низкие цены на гостендерах скорее являются лишь дымовой завесой. На «нужных» тендерах стоят «правильные» цены. Так, в прошлом году Счётная палата констатировала завышение цен по контрактам на поставку лекарств, заключённых Федеральным медико-биологическом агентством, руководителем которого, напомним, является ещё одна «мать реформ отечественного здравоохранения» Вероника Скворцова. Речь, в частности, шла о закупке препарата калидавир у ООО «Примафарм» (явно близкой к компании «Фармасинтез» Викрама Пуния). Сумма контракта оказалась на 8,2% выше положенного. Кроме того, ФМБА на 36,5% завысило сумму контракта на покупку гидроксихлорохина у ОАО «Синтез» (является частью ООО «Биннофарм групп» и контролируется АФК «Система»). При этом никаких громких разбирательств по этому поводу в итоге так и не последовало.
Конечно, у нынешней системы есть свои бенефициары. Так называемые короли госзаказа. По данным консалтинговой компании Headway, в 2020 году в топ-5 поставщиков вошли: ПАО «Фармстандарт», АО «Р-Фарм», АО «Фармимэкс», ООО «Ирвин» и ООО «Биотэк». Заметим, что тройка лидеров год от года остаётся неизменной.
О связи контролирующего «Фармстандарт» Виктора Харитонина с Татьяной Голиковой говорилось уже не раз. Можно предположить, что в том числе и в угоду своему протеже «мадам Арбидол» в своё время так активно лоббировала реформу лекарственного обеспечения. Ещё одного лидера рынка госзакупок – «Р-Фарм»
Алексея Репика – также нередко связывают с именем Татьяны Голиковой. Вероятно, именно она в своё время пролоббировала для «Р-Фарм» щедрые госзакупки по программе «Семь нозологий». Вот и «Фармимэкс», по данным СМИ, своими корнями также уходит в чиновничьи коридоры: компания была создана на базе Главного аптечного управления Минздрава СССР.
«Ирвин» и «Биотэк» некоторым образом связаны и между собой, и, конечно, с чиновниками. В частности, глава «Ирвина» Михаил Степанов в 2015–2016 годах работал топ-менеджером «Биотэка». «Ирвин», в свою очередь, является частью холдинга «Фармэко», который контролируют Владимир Бабий и коллега г-жи Голиковой по кабмину экс-глава Минэнерго Сергей Шматко.
А вот дела «Биотэка», созданного и контролируемого бывшим сенатором Борисом Шпигелем и его женой Евгенией, с начала этого года идут из рук вон плохо. Против «Биотэка» контрагенты подали множество исков на общую сумму 1,1 млрд рублей за неисполнение обязательств. Бизнес Бориса Шпигеля начал рушиться ещё в прошлом году в связи с начавшимся расследованием о даче взятки бывшему губернатору Пензенской области Ивану Белозерцеву. По версии следствия, чета Шпигель, а также директор ОАО «Фармация» Антон Колосков платили региональным властям за получение преференций на госзакупках.
